Der Waldgang. Уход в Лес

Книги, фильмы, мыслители
опыт и переживание

Кретова Лола Адриановна


Вот чему посвящены эти встречи:

  • Феноменология переживания и вопросы бытия (чувство жизни, путь, одиночество и уединение, близость, смертность и смерть, радость, отношение к Другому, добросердие и пр.) , онтологическая ностальгия (стремление к себе настоящему, к жизни, "какой она должна быть", к "своему дому") в творчестве "лесистых" писателей и поэтов, в кинематографии, в жизни людей и в психотерапии.
  • Личный опыт Леса

Каждая встреча состоит из трех этапов: короткое общение в начале встречи, рассказ ведущего и постановка вопросов, самоисследование и обсуждение.
Встречи "Ухода в Лес" предполагают достаточно открытое общение, позволяющее говорить о важном - о себе, о своих размышлениях, о своем переживании и опыте.

Мы обдумывали, не вернуться ли к обсуждению книг, как это было в позапрошлом году, но решили сохранить киноформат. Хотя новая подборка фильмов может показаться необычной.

Мы также вновь сделали платным участие во встречах; оплата небольшая.

Участник берет на себя обязательство самостоятельно просмотреть фильм (будет разослана ссылка для просмотра) в течение недели, предшествующей встрече.


РАСПИСАНИЕ И УСЛОВИЯ
онлайн (воскресенья)
19.00 - 20.30 (МСК)

29 сентября: Аббас Киаростами «Сквозь оливы» (1994)
27 октября: Франко Дзеффирелли «Брат Солнце, сестра Луна» (1972)
24 ноября: Ингмар Бергман «Документ Форё» (1969)
19 января: Дебра Граник «Не оставляй следов» (2018)
16 февраля: Аббас Киаростами «Вкус черешни» (1997)
16 марта: Ингмар Бергман «Волшебная флейта» (1975)

Стоимость участия:
  • 400 рублей - встреча
  • бесплатно для слушателей и выпускников "Психотерапии бытия"

Требуется предварительная регистрация и готовность участвовать с включенной камерой и микрофоном.
Участник берет на себя обязательство самостоятельно просмотреть фильм (будет ссылка для просмотра) в течение недели, предшествующей встрече.



Заявка на участие
Отправляя заявки на курсы или письма, вы даете Согласие на обработку персональных данных.
Сквозь оливы
Брат Солнце, сестра Луна
Документ Форё
Не оставляй следов
Вкус черешни
Волшебная флейта
Прошедшие встречи:
17 марта 2024
Вещь

"Летнее время" (Франция, 2008)
Пятый фильм, завершающая встреча. Большинство не уходят в Лес, но остаются в городе. О своей и чужой ценности вещей и воспоминаний, о настоящести дома и семейных связей.
18 февраля 2024
Возвращение

"Земля обетованная" (США, ОАЭ, 2012)
Четвертая встреча - о фильме, где все вроде бы с американской прямотой.
10 декабря 2023
Свобода и уважение

"Кухонные байки" (Норвегия, Швеция, 2003)
Вторая встреча и фильм о мнимой невзрачности хуторской жизни, о чаяниях настоящести, о смерти и близости.
21 января 2024
Чаяния

"Саженцы" (СССР, 1972)
Третий фильм из цикла 2023-2024, который сперва выдает себя за привычную комедию, потом за назидательную драму, а в самом конце являет легкость и свет.
12 ноября 2023
Бездействие и решимость

"Последняя песнь Мифуне" (Дания, Швеция, 1999)
Первая из цикла встреч, где мы делимся впечатлениями о фильмах, которые, на наш взгляд, связаны с мировоззрением Леса.
Последняя песнь Мифуне
Кухонные байки
Земля обетованная
Саженцы
Летнее время
Der Waldgang. Уход в Лес
23 апреля 2023
Пасхальная радость
Андрей Болотов: "Жизнь и приключения Андрея Болотова"
Заключительная встреча "Ухода в Лес" будет объединена с другой нашей традиционной встречей - "Открытое время". Тексты и переживания Андрея Болотова будут преддверьем к рассказам участников встречи о своем опыте: переживании Пасхальной радости, весны, полноты бытия.
19 марта 2023
Ностальгия
Константин Коровин: "Моя жизнь"
Воспоминания о детстве и деревенской жизни
Ностальгия по утраченной родине
Воспоминания о "пустяках"
Рай лесной жизни
12 февраля 2023
Ясная печаль
Иван Бунин, Иван Тургенев, Лев Толстой
Лес ясности и печали. Чувство себя.
Иван Бунин "Жизнь Арсеньева", "В деревне", "Косцы"
Иван Тургенев "Дворянское гнездо"
Лев Толстой "Детство, отрочество, юность"
15 января 2023
Сад, Лес, Невидимый город
Михаил Пришвин: дневники
Будем читать фрагменты из дневниковых записей Пришвина и делиться переживанием Невидимого, но зримого. "Лесистость" Пришвина - опыт отшельничества, семейного счастья, свободы, событийности, предстояния.
27 ноября и 18 декабря 2022
Близость и одиночество
Август Стриндберг: шведский остров под боком у столицы: мир людей и мир одиночества
"Жители острова Хемсё" (особое внимание - предисловию автора)
"Одинокий"
19 октября 2022
Путь домой
Имант Зиедонис, Янис Яунсудрабинь (и их "двойники")
Имант Зиедонис "Курземите"
Янис Яунсудрабинь "Белая книга"
Владимир Солоухин "Возвращение к началу", "Трава"
2 октября 2022
Становление
Адальберт Штифтер
"Записки моего прадеда", повести и рассказы о правильности и благости лесной жизни
Субъектность, Становление и альтруизм, Созидание Дома
Отчаяние молодости и своевременность мудрости Другого
Ледяной дождь
Хайдеггер и Юнгер об Адальберте Штифтере
декабрь 2021, январь 2022
"Уход в Лес" как феномен
Мартин Хайдеггер, Эрнст Юнгер и Михаил Пришвин
"Уход в Лес". Феноменология "лесистости". Решимость и суверенность.
"Лесистые" мыслители, отшельники, философы и писатели.
Ведущий:

Кретова Лола Адриановна – кандидат психологических наук, психолог, психотерапевт. Исследователь в Институте психологии РАН (Лаборатория Психологии личности). Директор ИФП «Человек и мир», член Восточно-Европейской ассоциации экзистенциальной терапии и Российского общества человеко-центрированного подхода. Автор книг и научных публикаций (ностальгия, аутентичность, суверенность, жизненный мир, феномены загородного и природного мира, личная жизненная история и нарратив и др.). Основное направление консультативной и психотерапевтической практики: группы самоисследования и индивидуальное психологическое консультирование (опыт частной психологической практики – 18 лет). Закончила факультет психологического консультирования МГППУ ( обучение у Ф.Е. Василюка), программы по экзистенциальной и понимающей психотерапии, работе с зависимым поведением и групповой психотерапии (ISAACS & NET Training Institute, Egypt), также имеет юридическое (МГЮА) и богословское (Franciscan University of Steubenville, Austrian Camp) образование. Работала в Институте групповой и семейной психологии и психотерапии (Москва), занималась обучением руководителей (Raytheon Professional Services). Переводчик и редактор книг по психологии, богословию и консультированию.
«Уход в лес» – это про бытие собой, про жизнь подлинную и духовную. А быть может даже про современную форму монашеской жизни, такую форму, которой надлежит быть в нынешнее непростое время.

Это только на первый взгляд - про лес, деревню или загородную жизнь. Лес - он не только за городом.

Человеку бывает непросто выбрать свою бытийность, кажется, будто их много, возможностей - много. Есть такая бесспорность, убежденность в том, что пространство самоактуализации находится именно в городе. И гуманистическому психологу трудно удерживаться от городского видения мира, от своих городских представлений о жизни, в том числе о том, что мегаполис – это территория возможностей, пространство самоактуализации. Вопросы тревоги, неудовлетворенности жизнью, подавленности, собственной неуместности незримо и невольно размещаются в смысловом поле мегаполиса. "Лесистые" писатели и мыслители откликаются на эти вопросы из другого пространства - из Леса.

На консультациях загородная жизнь часто присутствует как мечта, как мечта-ресурс. Недаром психотерапевты-горожане столь охотно эксплуатируют образы природы как суггестивные, релаксационные, ослабляющие те узлы, в которые затянут клиент-горожанин, дающие вздохнуть хотя бы на время, и иногда такой передышки бывает достаточно, чтобы клиент увидел, ощутил нечто важное, а быть может даже справился со своей критической ситуацией.

Это мечта - чаяние смысла. Территория, земля связаны со смыслом. Стремление к свободе, свобода труда – это нечто принципиально важное, связанное с жизненным смыслом. В общем, очень многое вертится вокруг этой работы-труда-свободы. Не удивительно, что в книге Йохана Хари про депрессию «Утраченные связи» на первом месте стоит оторванность от ощущения осмысленности в работе. И еще там есть оторванность от значимого общения и значимых ценностей.

Мечты об уходе в Лес. Быть может потому, что где-то там в Лесу их онтологическая родина.

А. В. Михайловский
Послесловие к эссе Эрнста Юнгера Уход в лес"
Эрнст Юнгер "Уход в лес", Ad Marginem, 2021 (отрывки)

Юнгер говорит о Waldgang’е и о Waldgänger’е не в контексте какой-то притчи, а со ссылкой на скандинавскую этимологию:
…это понятие уже имеет свою предысторию — старинное исландское слово. Мы понимаем его в расширительном смысле. Уход в Лес следовал за объявлением вне закона; этим поступком мужчина выражал волю к отстаиванию своей позиции собственными силами. Это считалось достойным тогда, и таковым остаётся и сегодня, вопреки всем расхожим мнениям.

Однако ничто не мешает рассматривать Ушедшего в Лес как мифическую фигуру — если, конечно, исходить из того, что миф не доисторичен, а внеисторичен. В любом случае Юнгер отмечает важнейший для понимания момент: этот термин обозначает некий стереотип или некую модель поведения, которая по рангу отличается от других поведенческих типов. Действия Ушедшего в Лес связаны с тем топосом, через который он собственно характеризуется, с топосом Леса. Уход в Лес — отнюдь не идиллия скрывается за этим названием. Напротив, читатель должен быть готов к рискованной прогулке не только по проторённым тропам, но и, быть может, уводящей за пределы исследованного.

Какой же телесно-феноменологический опыт соответствует топосу Леса или, точнее сказать, германоскандинавского леса? Лес неотделим от гор средней высоты — он растет вверх во всех смыслах. Лес просматривается на сто-двести шагов — без сильного бурелома и валежника. Неспешным шагом путник идет вверх по дороге, с каждым витком идти становится всё труднее. Он останавливается передохнуть и оглядывается: в просвете открываются луга и стройные ряды елей на соседних вершинах. Лес объемлет собой все горы, расступаясь лишь далеко внизу на равнине. Дальше дорога делает поворот. Огибая вершину, путник через какое-то время видит место, которое он недавно миновал. Склон уходит вниз, и после каждого нового поворота можно видеть пройденный и лежащий внизу под ногами участок пути. И вдруг дорога внезапно обрывается прямо посреди леса. Здесь из поросшей мхами земли бьют ключи, которые образуют горные речушки и напитывает влагой плодородные почвы. Так выглядит лесная тропа (Holzweg) прокладываемая лесниками для своих нужд. Дальше — никаких следов человека, ни проторённой дороги, ни опознавательных знаков-засечек.

Holzweg — слово, связанное в новейшей немецкой философии и литературе с именем Мартина Хайдеггера. «Holzwege» (так называлась и первая послевоенная книга Хайдеггера, вышедшая в 1950 году) — это лесные тропы, «поросшие травой и внезапно обрывающиеся в нехоженом». «Нехоженое» — это область нетронутого, непродуманного, однако не в смысле «ещё не». Оно ускользает от человека, привыкшего к размеренному пространству и времени. Хайдеггер любил приглашать своих гостей, приезжавших к нему в хижину в Тодтнауберге, на прогулку по лесу до местечка Штюбенвазен. Ответвляющиеся от основной дороги лесные тропы, известные дровосекам и лесникам, были ведомы и философу.

Надеяться на успех в таком опасном предприятии как Уход в Лес можно лишь в том случае, если удастся опереться на «три великие силы — силы искусства, философии и теологии». Лес как воображаемый мифический топос обнаруживается везде — в лесах и пустынях, в больших городах, в снах и сновидениях; он является местом Великого перехода и знамением вечной жизни в образе «животворящего древа» Креста Господня. Современные консервативные интеллектуалы (например, дрезденский философ Ульрих Фрёшле) справедливо считают Уход в Лес вовсе не красиво обставленной резиньяцией, а именно серьёзным обоснованием некой элитарной модели существования. Её можно называть по-разному: «малое стадо», «сообщество одиночек», «духовный орден». Его члены узнают друг друга по тайному знаку «Y».

В небольшом эссе «О боли» (1934) Юнгер поставил диагноз технической эпохе как эпохе совершенного нигилизма. Почему после прославления «стальных гроз» и «тотальной мобилизации», автор решил написать о боли? Вероятно потому, что он сумел разглядеть в ней «один из тех ключей, которыми размыкают не только самое сокровенное, но и сам мир». Когда меняется основное настроение эпохи, меняется и отношение человека к боли. Эпоха «масс и машин» грозит планете масштабной дегуманизацией, опредмечиванием всего и вся, притязаниями государств на тотальное господство. А это в свою очередь означает, что атаки боли нацелены на индивидуальность, на уникальную позицию мыслящего одиночки, единичного человека. Противостоять этим атакам человек может лишь в той мере, в какой он «способен изъять себя из самого себя», порвать с естественностью, отделить духовное от плотского. При всей своей приверженности дендизму Барбе д’Оревильи и Гюисманса с его подлинно консервативными установками Юнгер прекрасно понимает, что тот — в искусстве ли, политике или религии — «выдает вексель на уже несуществующие активы». Утверждать в мысли и поступках собственное достоинство, поддерживать пыл сердца, сохранять суверенность и непринужденность — всё, что для Юнгера выражалось французским словом désinvolture — внутри романтических пейзажей уже невозможно. И хотя Юнгер называет это новое место свободы Лесом, он допускает, что Лес может находиться повсюду — как в пустоши, так и в городах, как в подполье, так и в государственных конторах, как в родном отечестве, так и в любой другой стране, где люди заняты сопротивлением. Ушедший в Лес, одиночка обретает в Лесу неподверженную разрушительной работе времени субстанцию, которая становится для него источником свободы, необходимой для того, чтобы сказать «нет».

«Уход в Лес, — учит Юнгер, — это не либеральный и не романтический акт, но пространство действия маленьких элит, тех, кто кроме требований времени сознает нечто большее». Ушедший в Лес способен противостоять тиранической власти с оружием в руках, защищая свою жизнь и жизнь своих ближних. Но это не главное. Главное — он способен преодолевать боль и страх смерти, вплотную соприкасаясь с ней. Последовавший этим путем открывает изобилие «вневременного бытия», место тишины и покоя. Встречаясь со смертью, единичный человек освобождается от случайно-исторической индивидуальности и встречается с «человеком вообще», разрывает каузальные связи титанического мира и заглядывает в «вневременное». Помочь человеку вернуться к себе может не философ, богослов или священник, а только поэт. В этом смысле Эрнст Юнгер все же остается верен большой романтической традиции, идущей от Гёльдерлина к Ницше, Георге и Хайдеггеру, традиции, выросшей из таинственной связи немца с Элладой и христианским платонизмом. Она создает грандиозное повествование об отношении Бога, мира и человека в его истории и отводит искусству и, прежде всего, поэзии спасительную роль в борьбе против «титанов», под какой бы маской они ни являлись.